Реплика на статью А.И.Подберезкина «Конституционная монархия в России - лучшая политическая система для креативного класса»

На минувшей неделе мое внимание привлекла статья Алексея Ивановича Подберёзкина с ярким заголовком: «Конституционная монархия в России - лучшая политическая система для креативного класса». Несомненно, несмотря на то, что политический плюрализм в России не ограничен и диапазон идеологий политических партий крайне широк (от коммунистических до монархических, и от зеленых до пиратских), такое название не может не остановить на себе взгляд. Не скроем, утверждения, подобные «уверен, что для нынешней России этот вариант [конституционная монархия] предпочтителен» нечасто можно услышать из уст фигур уровня члена Совета при Президенте РФ по содействию развитию институтов гражданского общества и правам человека и экс-депутата Госдумы. Удивления добавляет и тот факт, что возглавляемая в свое время А.И. Подберезкиным Партия социальной справедливости по своим взглядам скорее относится к левым, чем к сторонникам конституционной монархии. Однако остановимся на аргументах, обозначенных в статье.

Для начала сделаем немаловажное уточнение: тезисы о полезности «авторитаризма в наиболее цивилизованной форме конституционной монархии» подаются с точки зрения т.н. «креативного класса». Однако не стоит забывать, что называемый креативным, а следовательно, идущим в авангарде общества, претендующим на попадание в политическую элиту класс должен для своего же блага учитывать интересы и остальных классов общества. Вспомним ситуацию в России зимой 2011-2012 года: вышедший на улицы «креативный класс» фактически монополизировал право выражения мнения всех «несогласных».

Следовательно, креативному классу, если он решается именовать себя креативным, выгодно должно быть то, что выгодно всем, что автоматически распространяет тезис и о благе конституционной монархии и в сторону остальных классов.

Теперь же перейдем непосредственно к аргументам автора статьи. 1) «Государь с детства, изначально, готовится к управлению государством». Однако Николай II официально обладал титулом наследника с 13 лет (хотя еще с момента рождения было понятно, что со временем именно ему достанется престол как старшему сыну Александра III, к тому времени уже наследника Александра II), что не сделало его хорошим политиком.

2) «Он [государь] обязан думать, какое государство он оставит своему преемнику, т.е. он мыслит категориями дольше, чем 4 или 8 лет». Касательно данного аргумента, мне кажется, что при управлении государством монарх стремится к верным решениям не столько из заботы к своему преемнику, сколько из-за вообще долга правления, возложенного на него. Родственные отношения в данном случае отходят на второй план, и монарх действует как обыкновенный политик.

3) «ему [государю], как правило, не надо бороться за власть, идти на уступки и в ущерб интересам государства заниматься идеологическими спекуляциями». Этот аргумент представляется мне весьма логичным, однако это же в определенной степени снимает с монарха ответственность за принимаемые решения, ибо в конституционных монархиях нет механизма смены государя через энное количество лет при его неэффективном курсе.

Затем А.И. Подберезкин утверждает: «Для России традиция сильной власти одного лица является благом. Мы видим, что развитие страны…ускоряется именно в этот период. Опыт Петра I, Александра II, Сталина подтверждает этот вывод». Однако и этот довод представляется спорным: во-первых, предпосылки преобразований Петра были заложены при его отце Алексее, названным, напомним, Тишайшим; а Александр II, наоборот, принадлежал к числу наиболее либеральных монархов России, и в его время страна достигла значительно большего прогресса, чем при «сильной руке» его отца Николая I, при котором были упущены целые десятилетия. Про цену развития России при Сталине можно, пожалуй, не упоминать.

Впрочем, данные противоречия не отменяют подмеченных автором и многократно описанных другими политологами минусов демократии: успехи политиков-популистов, зависимость деятельности политиков от баланса сил, групповых интересов, малая доля политически компетентных избирателей и их зависимость от предвыборных манипуляций, подмена конкуренции политических идей конкуренцией ресурсов кандидатов, фактическое отстранение интеллигенции, креативного класса от управления страной.

Но все эти минусы вовсе не оправдывают легализации в нашей стране авторитарных принципов, даже в форме конституционной монархии. И дело здесь даже не в известнейшем афоризме Черчилля о характере демократии, а в полной печальных страниц истории России, дающей основания сделать вывод, что конституционная монархия в данной стране слишком скоро потеряет свою конституционность, а потому лучше даже не пытаться укоренять ростки авторитаризма на российской почве. Тем более не стоит делать этого в обозримом будущем или в текущий момент, когда десятки тысяч представителей креативного класса на митингах, в штабах наблюдателей на выборах, в районных управах, в разнообразных социальных проектах ждут торжества демократии в России. Кроме того, неясно, почему непроникающий во власть при демократии креативный класс обретет данное право при власти авторитарной.

Таким образом, как мне кажется, для реализации собственных интересов креативному классу стоит не стараться достичь конституционной монархии, а в текущем политическом режиме создавать собственную партию, готовую демократическим путем бороться за власть, а затем проводить в жизнь решения, выгодные креативному классу.

Александр Талюк

Наследие.Ru